Оно у каждого из нас своё. «Погода в доме» и «был бы милый рядом» – это всего лишь часть чего-то огромного, чего требует женское сердце. Татьяна Мысник из Лебедяни тоже искала счастье, и оно её настигло

Поле чудес

Помнится, Буратино было велено бросить пять золотых монет в землю и поливать их – только тогда случится обещанное чудо. Для деревянного мальчика «поле чудес» стало местом расставания с иллюзиями. В Лебедяни на улице Широкая в новом микрорайоне одноэтажной застройки, прозванном в народе «полем чудес», поливать пока нечем – водопровода нет. Зато есть земля, в которую нужно вкладываться, и семь «золотых» – дети Татьяны и Вячеслава Мысник, нуждающиеся в любви и защите.

Их дом стоит за привлекательным оранжевым забором с коваными бабочками. Это уже располагает, говорит об открытости хозяев, жизнерадостности. Нас вышла встречать молодая огненно-рыжая женщина с голливудской улыбкой. Красавица! Первым делом поделилась мечтой – вырастить на приусадебном участке настоящий хвойный лес, чтобы лет через десять можно было открыть дверь и дышать полной грудью чистым и лечебным воздухом, пропитанным ароматом сосновой смолы. Сейчас колючие деревца ещё маленькие, трепещущие от каждого колебания воздуха, тонкие веточки выдерживают только одну новогоднюю игрушку. Но всему свой срок и своё время.

– Именно здесь, между сосен, и будет проходить моя старость, – смеётся Татьяна. – Так и вижу, как вокруг деревьев бегают внуки, много внуков, – уточняет. – Хочу, чтобы дети далеко не разбредались, оставались рядышком. У нас народу в семье немало, поэтому каждый день – праздник. То есть готовим мы всегда и помногу. За домом стоит ещё молодая берёзка – это наше с девчонками любимое место. Летом мы протягиваем туда удлинитель, варим суп в котелке, жарим мясо, а потом включаем магнитофон и танцуем. Мальчиков тоже всегда приглашаем.

Почему-то кажется, что всё будет именно так, как рисует в своём воображении Татьяна. Во-первых, мечты хорошие, а во-вторых, всё, о чём она загадывает, обязательно сбывается. Ещё в детстве она представляла себя хозяйкой большого дома, где хватит места всем – и людям, и собакам. Сегодня Татьяна – мама семерых детей, у неё большой дом, и в нём живут ещё двенадцать (пока) собак и щенков! Чем не Ноев ковчег, плывущий по волнам беспокойного житейского моря…

– Сейчас моя фантазия поднимается на второй этаж, – Татьяна показывает свои владения. – Хотя дом строили одноэтажный, ведь поначалу мы не собирались обживаться наверху. А теперь пришла пора осваивать и эту территорию. Когда мы вели строительство – многодетными ещё не были. Продали своё жильё, взяли кредит, землю в аренду… Сейчас она уже у нас в собственности, и мы никому ничего не должны. Дом ставили с расчётом на прибавление в семействе – я чётко знала, что детей у нас будет много. Но не думала, что всё случится так скоро.

Клик – отклик

Если бы не параллельные миры и не Божье провидение, Татьяне Ефимовой и Вячеславу Мыснику встретиться было бы не возможно. Слава – липчанин, окончив школу № 52 и десятое училище, трудился на НЛМК. Папа родом из-под Донецка, где маленький Славик проводил летние школьные каникулы. Говорит, что хотя все родственные нити порваны, сердце заболело, когда загромыхали на Донбасе боевые канонады. (Оказывается, детские воспоминания держат память сильнее кровных уз).

Татьяна родилась в Лебедяни. Сюда семью перевёз её дед – капитан I ранга Всеволод Владимирович Веселовский. Он – одессит, ветеран Великой Отечественной войны, много лет служил на Северном флоте. Его дети родились в Мурманске, а внучка Таня – на берегу Дона. Скорее всего, дедов характер она и унаследовала – такая же решительная, азартная, открытая и широкая. Оту­чилась в торговом техникуме, получила высшее образование и отправилась в Москву, где поступила ещё и в Социальный университет, но по семейным обстоятельствам вернулась в город на Тяпкиной горе.

Каждый из них шёл своими тропками-дорожками, и ещё каких-то пять лет назад ничто не предвещало, что их пути должны соединиться.

– В тридцать лет я поняла, что обязана реализовать себя как мать, – рассказывает Татьяна. – Именно тогда пришло осознание: если я не могу сама родить ребёнка, то вырастить и обласкать его в силах! Так в моей жизни появилась Данна – первенец. Я забрала её в усманской больнице. Крохе было всего девять месяцев, а жизнь её успела побить, и не раз. Мать родила и бросила малютку у чужих людей, хотя у неё уже было шесть детей. В четыре месяца Данночка попала в приют, а оттуда на пять месяцев – в больницу. До сих пор помню, как волновалась, как рыдала, когда она протянула ко мне ручки. Ещё увидев её фотографию, поняла, что это девочка моя, данная мне Богом. С её появлением на мир людей я начала смотреть иначе, у меня появились новые друзья, новые цели и интересы, моя жизнь преобразилась.

Сейчас Данне девять лет, она учится в третьем классе, любит танцевать, вязать крючком, стоять на голове. Её лучший друг – мама, с ней она делится секретиками и жалуется на своих шумных братиков и сестричек.

Знакомство Татьяны и Вячеслава состоялось пять лет назад в Сети, как это у многих нынче принято. Сначала они списались, затем созвонились, а на третий день Слава уже приехал в Лебедянь. Встретились второго мая, а в октябре официально поженились и стали воспитывать уже двоих детей, практически ровесников. Вячеслав с года без жены растил своего сына Глеба. Так что мальчик впервые обрёл маму в пять лет, а у Данны в четыре годика появился заботливый отец.

Переписан черновик набело

А два года назад Татьяна вдруг поняла, что у неё вполне могла бы быть уже взрослая дочь. Стала её искать и нашла – в Грязинском детском доме. Ирине тогда исполнилось четырнадцать, и четыре последних года она провела в стенах госучреждения поддержки детства. Родители девочки лишены родительских прав. Что она помнит о прошлом? Как замёрз в лесу её маленький братик, как умерла пятилетняя сестрёнка – ей вовремя не оказали медицинскую помощь… Но она не помнит любви. Любви, которой так много оказалось в сердце другой матери.

– Мы дружим с семьёй священника Илии Захарова, – делится Татьяна. – У них четверо детей, один из которых приёмный, они готовятся принять в дом ещё мальчика. Так вот за Ириной мы поехали в Грязи с матушкой Юлией. По дороге она мне вдруг – ни с того ни с сего – говорит, что всех детей, каких мне сегодня предложат, надо брать – на то Божья воля. Только она сказала – звонок из опеки: в Ельце нас ждёт Катя. Её отца убили, мама умерла, она помоталась по разным приютам, детдомам, даже в приёмной семье побывала, где взрослые пили, а девочка просто стала нянькой для их маленького ребёнка… Так в одно время наш дом сразу пополнился двумя взрослыми дочерьми.

Это две очень разные девочки. Ирина – задумчивая красавица, она – как птичка, которая хочет взлететь и боится. Катюша – порывистая, дерзкая, и тоже очень симпатичная девчонка, на год младше своей старшей сестры. Чтобы быть во всём похожей на маму, девочка недавно даже перекрасила волосы, – из шатенки превратившись в рыженькую лисичку.

– Мама нам во всём помогает, – в один голос говорят Ирина и Катя. – Ей всё можно рассказать, она поймёт. При этом она очень строгая. Мы тоже, когда вырастим, хотим иметь большие семьи, чтобы у нас было много детей – и своих, и приёмных.

– К сожалению, в интернатах девочек мало чему учат, их не готовят быть хозяйками, мамами, – сетует Вячеслав. – Татьяна стала и мамой, и учителем, по десять раз объясняет, как и что нужно делать, они готовят вместе, убирают дом. Сейчас мы стали настоящей семьёй, где старшие следят за младшими, где каждый придёт на помощь, а за ссорами обязательно следуют примирения. Мне кажется, что они на всю свою жизнь останутся благодарны Татьяне за ту требовательную любовь, которой она всех нас окружила, за заботу, за дом, за семейные праздники и будни. Девочки каждый день своими руками делают ей подарки, вырезают сердечки, пишут трогательные записочки, от них у самого становится теплее на сердце.

– У нас лёгких дней не бывает, – делится мама большого семейства. – Так получается, что адаптация следует за адаптацией. Шутка ли – за два года появилось пять детей! И привыкать к новым условиям жизни должны как они, так и мы, взрослые. А процесс этот непростой, даже болезненный. Но я ни о чём не жалею! Я теперь твёрдо знаю: ничего не даётся не по силам!

Следом за взрослыми дочерьми в семью пришла младшая – Маруся. Сейчас малышке два годика, она любимица всех домашних. К Мысник она попала десятимесячной, хотя Татьяна увидела её за два месяца раньше в елецком Доме малютки. Но тогда испугалась – у Маши диагностировали порок сердца, ей уже была проведена первая операция. Татьяна вспоминает: прежде чем принять решение, за два дня обошла все храмы древнего Ельца, ждала сигнала. Услышала, когда взяла маленький комочек на руки – сердце сказало: «Моё».

– А всё моё должно быть у меня, – смеётся Татьяна. – Было страшно, но надо было жить дальше. Марусе уже сделали повторную операцию, мы наблюдаемся у липецких и столичных кардиологов. Бог даст – у доченьки всё будет хорошо.

Слово «семья» – оно такое соборное, объединяющее многие «я». Когда в доме появились Саша и Соня – всё словно бы встало на свои места. Их Татьяна высмотрела в Липецке – по коридору детского дома ей навстречу с огромными ранцами за спиной и широкими улыбками бежали двое ребятишек. Сначала взяли их на новогодние праздники. Мысники вспоминают, что уже через пять дней не знали, куда от них деться – хулиганами братик с сестричкой оказались редкостными. Сейчас ребята уже немножечко присмирели, стали послушнее, хотя по сей день шума от них больше, чем от всех вместе взятых членов семьи с собаками.

Шестнадцатилетний Олег в доме на Широкой всего несколько месяцев, в интернате он учился в кадетском классе, поэтому Татьяна не рискнула нарушать его режим. А когда паренёк поступил в училище в посёлке Агроном, она списалась с ним через соцсеть и пригласила к себе. В Америке к шестнадцати годам юноши стараются покинуть родовое гнездо, а в российской глубинке Олег его только приобрёл и улетать отсюда никуда не желает.

– Я думаю, что у наших детей всё сложится хорошо, они должны стать счастливыми, – уверена Татьяна. – Мне очень тяжело быть мамой такого сложного и большого семейства, но без каждого из них я уже не представляю своей жизни. Мы друг друга воспитываем. Я стараюсь учить их на своих ошибках и сама учусь на их. При этом в каждом из ребят есть мои недостатки. Всё, с чем я должна была бороться в себе, всеми силами стараюсь выкорчевать из них.

Назначенная

Так по одной из версий с древнегреческого переводится имя Татьяна. Сегодня Татьяна Мысник чётко знает, что ей определённо назначен некий путь, который она должна пройти. Ради чего – она понимает сама. И зачем…

Она считает себя счастливой. В русском языке счастье – это всё-таки не понятие, не определение, а действие: со-у-частие, быть частью чего-то или кого-то. Поэтому счастье не постоянно, оно всегда в процессе. И, как правило, за него нужно бороться.

– В моих детей очень долго никто ничего не вкладывал, – вздыхает Татьяна. – Им порой приходится ох как тяжело в школе. К сожалению, не все учителя это понимают. Сашу, например, мы вынуждены перевести на домашнее обучение. А вот Соне с Данной повезло с классным руководителем Татьяной Анатольевной Воткевич, чудесной, доброй женщиной, всем сердцем откликающейся на наши просьбы. Да и общество не очень-то расположено к детдомовским деткам – можно быть добренькими издалека, поговорить по телевизору, а вот действенного участия мало от кого дождёшься. Души моих детей – прекрасны, до них только нужно достучаться, но они сами не каждого к себе подпустят. Все удивляются, что мы берём детей в сложном подростковом возрасте. Но я помню себя подростком, поэтому умею с ними разговаривать, понимать их метания и страхи, знаю их проблемы и способы их решения. Нам всем сейчас очень непросто, я устаю и физически, и морально, так что из-за отсутствия воды даже поскандалить сил не нахожу. Но будем надеяться: когда начнут строить в нашем районе школу, проведут и водопровод.

– Бывает так, что вслед за приёмными детьми Господь посылает и кровных, – рассуждает Татьяна. – Я просила детей, мне их дали. Я была и у Матронушки, ходила по канавке Богородицы у батюшки Серафима Саровского… Больше я не прошу. Но всё ещё жду… Моей любви ещё хватит!