27 сентября на Поклонной горе состоялась гражданская панихида по жертвам войны на востоке Украины. Корреспондент «ВМ» пришла поддержать тех, кто требует остановить кровопролитие.
Поклонная гора. Шесть вечера. Повсюду люди с флагами, георгиевскими лентами, плакатами. Они собираются небольшими группами, дожидаются знакомых и друзей, не успевших точно в срок, а потом сливаются в одну огромную человеческую реку. Поток движется по направлению к памятнику «Трагедия народов», памятнику жертвам фашизма.
Мы проходим вдоль заграждений, рядом с которыми дежурит полиция, в конце стоят турникеты. Сквозь них должен пройти каждый участник. Безопасность на высшем уровне.
Половина седьмого. Над парком Победы звучит «Адажио» Альбиони. Около «Трагедии народов» уже собралось несколько тысяч москвичей. Большинство из них пришли с цветами — традиционными гвоздиками. У многих в руках огромные букеты. Невольно вглядываешься в лица — сосредоточенные, задумчивые, серьезные. Очень много молодежи.
Среди участников встречаются и школьники, и студенты первых курсов. Тут же — целые семьи с совсем маленькими детьми, сидящими на плечах у своих отцов. Рядом стоят старики. На вид им не менее семидесяти. Одной рукой опираются на трости, в другой держат георгиевские флаги. Флагов над головами много — черно-оранжевые широкие полотнища, российские триколоры, флаги Новороссии.
В двух шагах от памятника стоят две женщины с охапками гвоздик. Это народная артистка России Екатерина Жемчужная и народная артистка РСФСР Зинаида Кириенко.
— Мы здесь, потому что невозможно оставаться равнодушным к тому, что происходит, — говорит мне Екатерина Андреевна. — Я хотела бы кричать на весь мир: «Караул! Люди, остановитесь, милые!». То, что мы видим, не описать словами. Это ужас. И мы должны всем миром сказать: «Прекратите!». До чего мы дожили? Я не могу понять, что это. Жестокое кино или все же реальность? Как эти люди могут убивать своих же? Не понимаю. И никто не понимает. Такое не могут делать люди. Это нелюди. Для меня это шок, все как будто страшный сон… А это реальность.
Зинаида Кириенко поддерживает свою подругу по сцене и общественному движению «Матери России».
— Сегодня я здесь по своим самым глубоким даже не убеждениям, а переживаниям, — говорит она. — Ситуация на Украине ужасна. И мне кажется, что мы до сих пор инертны. Общественность, сами граждане должны реагировать на эту ситуацию. Нельзя на это безобразие смотреть равнодушно.
Люди пребывают с каждой минутой. К началу гражданской панихиды вокруг «Трагедии народов» яблоку некуда упасть. Рядом со мной под георгиевскими флагами стоят парень и девушка. Обоим на вид не больше двадцати пяти.
— Меня зовут Ирина Лозина.
— Меня — Андрей Иванов, — представляются ребята и начинают рассказывать.
— Понимаете, на Украине происходит самый настоящий геноцид русского населения. Хочется сказать им, что мы вместе, мы их не бросим. Россия должна помогать Новороссии как только может — и гуманитарно, и на политическом уровне.
Призыв о помощи ребята подтверждают делом. У Ирины в квартире живут беженцы — семья из Горловки с маленьким ребенком.
Пока мы разговариваем, мимо то и дело проходит мужчина лет шестидесяти с кипой газет в руках. Он раздает их всем, кого видит перед собой. Это патриотические листовки. Оказалось, что это профессор, доктор технических наук Олег Попов. На вопрос: «Что вас привело сегодня на Поклонную?», он отвечает четко и коротко.
— Не могу молчать, — а потом начинает объяснять. — Мне вспоминается далекое детство — последствия Великой Отечественной. И сейчас я вижу то же самое, пусть не на нашей, а на братской земле. Я наполовину запорожский казак, так что для меня это тем более не пустые слова. Мы должны что-то делать. Этот митинг — он и есть помощь. Я знаю, что с мнением такого количества людей будут считаться. Нам нужно чаще выходить на подобные акции, тогда и победа жителей Донбасса будет увереннее.
Олег Алексеевич долгое время прожил в Америке — занимался наукой. Услышав об этом, не могу удержаться от вопроса:
— Скажите, неужели простые, рядовые американцы поддерживают действия своего правительства? Просто до сих пор в это верить не хочется.
— Вы поймите, — со вздохом отвечает профессор, — для американцев то, что происходит на Украине, в Сирии, в Ираке… их знания об этом примерно равны нашим знаниям о происходящем на Венере. В США человек живет своим домом, своей семьей. То, что творится за пределами его штата, для него важно лишь в той мере, в какой это касается его же бытия. Это такой стиль жизни, сложившийся десятилетиями, там возможность быть невовлеченным, обманутым и не знать многого — не признак зла или какого-то нарочитого нежелания просвещаться. Это просто результат. Американцы, которые были здесь и видели то, что происходит в реальности, становились другими. Яркий пример — граждане США, ставшие ополченцами.
Митинг начался в половине восьмого, хотя, скорее, к этому времени он достиг кульминации. На «сцене» у основания памятника выступали актеры, ветераны Афганистана, жители Одессы, писатели, дети. Они читали стихи, пели песни, произносили речи. И в каждом сказанном слове чувствовалась глубокая скорбь — по погибшим, по стершейся у карателей памяти о трагедиях прошлого, о кошмаре, возвращающемся через семь десятилетий оттуда, откуда никому бы не пришло в голову его ждать.
Люди громко аплодировали после каждого выступления, кричали «Ура!», «Мы за Донбасс!», «Держитесь!». Над головами прямо напротив сцены развернулся белый транспарант с надписью: «Бог все видит». Пиком гражданской панихиды стала минута молчания. На шестьдесят секунд многотысячная толпа погрузилась в тишину. Казалось, что затихла вся Москва. Воздух звенел. Звонил колокол.
Участникам митинга не помешал ни промозглый осенний холод, ни дождь, хотя зонты прихватили с собой немногие. Перед лицом случившейся трагедии мелкие неурядицы не имеют значения.
Митинг закончился возложением цветов к памятнику жертвам фашизма, страшной религии, для которой «бог» — это космический мрак, религии, питающейся солнцем, обращающей свет в тьму. Именно так охарактеризовал этот кошмар писатель и публицист Александр Проханов.
— Почему Порошенко не хочет прекратить эту мясорубку? — задумчиво спросила всех и никого Флера Салиховская, председатель Комитета солдатских матерей России. — Это же именно мясорубка. Убивать свой народ — это нонсенс. А он убивает мирных жителей непонятно за что. Их дети не видят детства, не могут учиться. Они сидят по подвалам. Порошенко не должен быть президентом. Главой государства должен стать волевой человек, которому сохранность собственного народа важнее любых денег.
Под моросящим дождем мы двинулись к выходу. Но люди все шли к памятнику, невзирая на то, что панихида окончена. Все, кто по каким-то причинам пропустил само действие, несли цветы и зажженные свечи. Неважно, что большинство уже расходится по домам, не важно, что они не слышали стихов и песен. Единственное, что имело значение — прийти и почтить память тех, кто боролся и погиб в боях за Донецк, Славянск, Краматорск, и хотя бы в свои мыслях поддержать тех, кто продолжает борьбу, несмотря ни на что.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Валентина Петренко, председатель Всероссийского общественного движения «Матери России»
— Когда мы узнали о найденных захоронениях мирных жителей, это потрясло нас. За что их убили? За то, что они жили на своей земле? За то, что говорили на родном русском языке? Что это? Посмотрите, какая у нас страна. Нас много, мы говорим на многих языках, мы уважаем друг друга. Самое страшное, что это не просто нарушение прав человека, это настоящий геноцид. Такими деяниями возрождается фашизм. Повторяется то, что происходило во времена Великой Отечественной войны — каратели заходят в дома, разрушают их, убивают стариков, грабят, мародерствуют. Это не укладывается ни в сознание, ни в сердце, ни в душу нормального человека.
Мы проводим митинг, чтобы поклониться тем, кто должен был жить, но был безвинно убит. Мы хотим сказать их родственникам, что мы с ними, мы никогда не оставим их, не предадим. И мы хотим потребовать серьезного международного расследования, чтобы военные преступники были наказаны. Если мы будем молчать, если нас не услышат, то этот кошмар уйдет далеко за пределы Украины. Если они думают, что это не пройдет в Европу, они глубоко ошибаются. Вы знаете, что происходит от молчаливого согласия.
Очень хочется, чтобы наша боль за наше будущее, биение наших сердец было услышано миллионами. Неважно, сколько человек пришло. Дело не в цифре. Важно, что люди приходили с болью в душе и желанием что-то изменить в этом мире. Так, возможно, мы заставим задуматься тех, кто берет в руки оружие. Капля камень точит. Один голос — это уже голос. Я верю, что в мире есть высшая справедливость, которая может услышать каждого.