Проект «Подвиг матери» Анна Андреевна Солдатова
Анна Андреевна Солдатова
С Анной Андреевной Солдатовой мы познакомились на торжествах по случаю Дня Победы на Бульваре влюбленных райцентра. Здесь развернулся привал с заливистой гармонью, кашей из полевой кухни и ста граммами фронтовых. В гуще компании, блистающей золотом наград на пиджаках, лихо отплясывала «цыганочку» седая женщина. Казалось, позади у нее жизнь, наполненная каждодневным счастьем. Но судьба танцовщицы, срывавшей овации зрителей, шла по другому сценарию.
Бомбежка
Санитарный поезд № 805 громыхал в душной июльской тьме сорок второго года. «Летучка» спешила в тыловой госпиталь. Перевязанные бойцы, медики, убаюканные мерным стуком колес, усталостью, спали. В мгновение ока вагоны подпрыгнули от удара неимоверной силы, пассажиров раскидало по сторонам. Началась паника.
Юной медсестре Анне Родган повезло. Девчушка, не глядя, прыгнула в овраг. Там, закрыв голову руками, переждала бомбежку. Через считанные минуты, показавшиеся целой вечностью, фашистские самолеты улетели восвояси, взрывы утихли. Неимоверная боль вернула Анну в реальность. Раненая ползком отправилась к своим, а застрявший осколок доктора вскоре извлекли из ноги.
Бок о бок со смертью наша героиня оказывалась часто, но самым ужасным, пожалуй, оказался первый эпизод, случившийся еще в тылу, неподалеку от оккупированного фашистами Ефремова.
— Медикаментов не хватало, поэтому для анестезии часто использовался спирт, — рассказывает она. — Фельдшер отправил меня за обезболивающим в санчасть. Захожу в промерзший ангар, а там обнаженные мертвецы аккуратными рядками уложены. Операционная находится здесь же, хирург «орудует» инструментом в развороченном черепе, даже пыхтит от натуги. Мне сразу дурно стало. Оклемалась от едкого нашатыря, а врач улыбается, говорит, тебе, голубушка, к таким картинам привыкать надо.
Впоследствии Анна научилась держать себя в руках, не бояться вида крови. В этом, кстати, ей помог характер, закаленный испытаниями еще с детства.
Немка
в Красной армии
Родом фронтовичка из Саратова, где еще со времен императрицы Екатерины II селились немцы. В тридцать третьем году прошлого века Поволжье охватил жесточайший голод, тысячи людей умирали от истощения, а крапива считалась лакомством.
Родганы с шестерыми детишками, самой юной из которых была восьмилетняя Анечка, собрали нехитрые пожитки, отправились на Рязанщину. Ютились в вырытой отцом землянке, впервые за несколько месяцев досыта наелись картошки. Пиршество оказалось единичным, жизнь и здесь была полна лишений, а зарплату в колхозе батька получал… сушеной воблой. Когда везло, Андрей Родган выменивал рыбу на хлеб.
В надежде на лучшее семья переехала в железнодорожный поселок Лев Толстой. С июля сорок первого жители райцентра стали получать повестки. Сначала забрали мужчин, затем в военкомат вызвали девушек. Представительниц слабого пола отправили на трудовой фронт копать противотанковые рвы, окопы. Потом команду тружениц определили в госпиталь, развернутый на курсирующем вдоль передовой санитарном поезде.
— Я словно в каком-то зазеркалье очутилась. Какой фронт, какие раненые? Я ведь трусиха была, от гудка паровоза вздрагивала, а тут каждодневные смерти, море горя, слезы, вши, — вспоминает Анна Андреевна.
Запрет на любовь
С фотокарточек семидесятилетней давности, выставленных в серванте хозяйской квартиры, смотрит круглолицая девушка с очаровательной улыбкой. Она точно нравилась сослуживцам. Были, наверное, на фронте ухажеры?
— Да что вы! — всплескивает руками собеседница.— Любовь попала под запрет, мы сутками напролет работали, успевали всех перевязать, накормить, уложить. А сами питались кое-как, иногда стоя засыпали. Времени на праздные занятия совершенно не оставалось.
Но охота ведь пуще неволи, однажды девушке все-таки удалось обойти препоны. На безвестном полустанке начальство организовало агитпункт. Здесь же повесили экран, по вечерам крутили фильмы, а в перерывах между сеансами устраивались танцы. На свой страх и риск Аня с подружками ушла вальсировать под патефон. Как назло, сюда же явился сам начальник «летучки». Всю проштрафившуюся компанию он отправил в караул, чтобы в другой раз неповадно было.
В победном 45-м
Беда, пришедшая с немецкой земли, катилась обратно, линия фронта ползла на запад. Анне Родган довелось участвовать в освобождении Латвии, Восточной Пруссии, Польши. Ее ратный путь, кстати, можно проследить по семи благодарностям с портретом Сталина, хранящимся в личном архиве.
— В апреле сорок пятого мы заняли городишко, название которого сейчас не упомню, — продолжает собеседница. — Поселились в особняке, в котором из семьи владельцев осталась только дочка. Мы ее расспрашивать стали, почему она беспрестанно плачет? Оказалось, что за считанные дни до наступления наших частей здесь разыгралась трагедия. Запуганный пропагандой, хозяин с пистолетом в руках спрашивал домочадцев, хотят ли они жить под властью коммунистов? Ответивших отказом уезжать он расстрелял, закопал в саду. А затем и себе пустил пулю в лоб. Сироту мы опекали, подкармливали. Гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдется. Немка душой оттаяла, провожала нас, как друзей.
А потом произошла вошедшая в школьные учебники встреча на реке Эльба, где русские освободители братались с американцами.
— Экипированы союзники были, как говорится, с иголочки, у каждого на запястьях металлические браслеты с личными данными. А у нас пластмассовые смертные медальоны носили далеко не все, это почему-то считалось дурной приметой.
Однажды на отбитом у противника в Берлине складе красноармейцам достались поистине роскошные трофеи: одежда, продукты, игрушки. Солдаты отправляли родным посылки.
— Я тоже собрала узелок, а в нем — банки со сгущенкой, куклы в платьях, — рассказывает Анна Солдатова.— Игрушки всю жизнь люблю, мне их даже сейчас дарят.
А когда над рейхстагом взвилось красное полотнище, русские кричали от счастья, как сумасшедшие, палили в воздух из всех видов оружия. Многие из победителей расписывались на стенах ненавистного здания. Сержант медслужбы тоже подняла валявшийся под ногами камешек, но особо мудрствовать не стала. Нацарапала на сером от копоти здании простые слова: «Гитлер капут! А. Родган из поселка Лев Толстой».
Сорок лет спустя
После войны Анна Андреевна переехала в Данков. Здесь вышла замуж за ветерана-орденоносца, заведовала магазином, заслужила стопку грамот всех уровней. На излете советской эпохи ударницу социалистического труда премировали путевкой в тогдашнюю Германскую Демократическую Республику. Туристка возложила цветы к монументу воину-освободителю в берлинском Трептов-парке, а вот попасть на экскурсию в рейхстаг из-за плотного графика не успела.
— Моего автографа, скорее всего, уже нет,— считает данковчанка.— После объединения Германии здание реконструировали, из исторических надписей сорок пятого года уцелела малая толика. Но горевать из-за этого не стоит, хранить вечно наши автографы на парламенте немцы не обязаны. Меня другое тревожит. Кто бы мог подумать, что по улицам некоторых столиц Европы опять станут маршировать отряды со свастикой. Людям моего поколения ясно: любое проявление нацизма, умаление его деяний чреваты новыми жертвами. Политикам, которые зарабатывают на потакании неофашистам сиюминутные очки, всегда нужно помнить об этом…
Не может забыть фронтовичка и другое. Тихими мирными ночами ей по-прежнему снится дымящийся рейхстаг под алым стягом, «цыганочка» с выходом. Та самая, которую она еще девчушкой сплясала на чужой площади под островерхим шпилем какой-то кирхи…
Роман Ромашин
Сегодня наш святой долг – чтить ветеранов, помогать им и ежедневно поддерживать. Это делает и будет делать государство. Но это и обязанность каждого гражданина страны, каждого жителя Липецкой области»
Много лет прошло уже с
того времени, как мы слышим выстрелы только мирных салютов и фейерверков, а
ведь среди нас есть люди, которые прошли через самое страшное испытание-войну. Эти
люди-ветераны Великой Отечественной войны-образцы мужества, благородства и
отваги. Это герои, которым каждый из нас должен сказать свои слова
благодарности. И они ждут этого, они ждут наших писем, писем о любви, о
благодарности за мирное небо над головой…. И не только к 9 маю… ведь для них каждый прожитый день
гораздо ценен, чем для нас -они всегда помнят горечь военного времени.